Страх Мудреца - Страница 238

238

Квоут с любопытством посмотрел на своего ученика, а затем пожал плечами.

- Я думаю, он пишет завешания и распоряжения, но никак не письма.

Вам нужно,чтобы такие вещи были написаны без ошибок,четким почерком и без каких-либо недоразумений.- Он кивнул, указывая на Хрониста, делающего оттиск на листе, тяжелой печатью.

- Видишь?

Это показывает, что он судебный чиновник.

Все его свидетельства имеют юридическую силу.

- Но и священник может сделать это, - сказал Баст.

- Аббат Граймс может быть любым чиновником.

Он оформляет бракосочетания и ведет дела, когда кто-то покупает участок земли.

Ты сам сказал, что они любят свои записи.

Квоут кивнул.

- Это так, но священник любит, когда ты оставляешь деньги в церкви.

Если он запишет твою волю и ты не дашь церкви даже ломанного гроша... - он пожал плечами.

Это может сделать жизнь тяжелой в таком маленьком городке, как этот.

А если ты не сможешь прочитать...

хорошо, то священник может записать все, что захочет, не так ли?

И кто будет спорить с ним, когда ты умрешь?

Баст выглядел шокированным.

- Аббат Грэймс никогда не сделает ничего подобного!

- Он, вероятно, не будет, - уступил Квоут.

- Грэймс достоен сана священника.

Но, может быть ты хочешь оставить участок земли для молодой вдовы в переулке и немного денег для ее второго сына? - Квоут многозначительно поднял бровь.

- Это такое дело, чтобы парень обеспокоился тем, чтобы не священник записывал это.

Лучше, чтобы новость вышла после того, как ты уже мертв и глубоко похоронен.

В глазах Баста появилось понимание, и он посмотрел на молодую пару, пытаясь разгадать, какие тайны они пытались скрыть.

Квоут вытащил белую ткань и начал рассеяно полировать стойку бара.

- В большинстве случаев это проще, чем кажется.

Некоторые люди просто хотят оставить Элли музыкальную шкатулку и не слышать воплей других сестер об этом в течении ближайших десяти лет.

- Как тогда, когда умерла вдова Грэйден?

- Точно также, как когда умерла вдова Грэйден.

Ты видел как ее семья разрушила себя, борясь за ее наследство.

Половина из них до сих пор не разговаривают.

На другом конце комнаты, девочка подошла к матери и настойчиво дернула за ее платье.

Мгновение спустя Мэри подошла к бару, ведя за собой девочку.

- Маленькой Силь кое-что нужно, - сказала она извиняющимся тоном.

- Не могли бы вы...?

Коут кивнул и указал на дверь возле лестницы.

Мэри повернулась и подала маленького мальчика Басту.

- Вы не будете возражать?

Двигаясь в основном рефлекторно, Баст вытянул руки,чтобы взять мальчика, потом неуклюжо встал, пока Мэри сопровождала дочь.

Маленький мальчик возбужденно осмотрелся, не уверенный, что делать в этой новой ситуации.

Баст повернулся к Квоуту,неуклюжо держа ребенка перед собой.

Выражение лица ребенка медленно изменилось от любопытного к неопределенному, а затем к несчастному.

Наконец он начал издавать мягкие, тревожные всхлипывания.

Он выглядел так, будто думал о том, стоит ли ему плакать, и постепенно начинал понимать, что да, на самом деле, вероятно, так и надо сделать.

- О, ради бога, Баст, - сказал Квоут раздраженным голосом.

- Вот. - Он шагнул вперед и взял мальчика, посадив его сверху барной стойки и придерживая его обеими руками.

Мальчик выглядел здесь счастливым.

Он с любопытством потер рукой по гладкой верхней части барной стойки, оставляя пятна.

Он посмотрел на Баста и улыбнулся.

- Собака, - сказал он.

- Очаровательно, - сухо сказал Баст.

Маленький Бен начал жевать свои пальцы и огляделся еще, более целенаправленно в этот раз.

- Мама, - сказал он.

- Мамамама. - Затем он начал заинтересованно искать и совершать такие же низкие тревожные всхлипывания, как и раньше.

- Придержи его, - сказал Квоут, двигаясь, чтобы встать прямо перед маленьким мальчиком.

После того, как Баст стал придерживать его, трактирщик схватил ноги мальчика и начал нараспев скандировать.

- Сапожник, сапожник, измерь мою ножку. Фермер, фермер, посади-ка пшеничку. Пекарь, пекарь, испеки-ка мне хлеб. Портной, сделай шляпу на голову мне. - Маленький мальчик смотрел, как Квоут делал разные движения руками для каждого куплета, делая вид, что растит пшеницу и месит тесто.

На последней строчке маленький мальчик засмеялся в восторге, захлебываясь смехом, когда он хлопнул ладошкой по своей голове вместе с рыжим человеком.

Мельник, прочь свои пальцы с весов.

Доярка, доярка, наполни ведро.

Горшечник, горшечник, крути горшок.

Ребёнок, дай твоего папу обнять! - Квоут не сделал никакого жеста на последнюю строчку, вместо этого он наклонил голову, выжидательно разглядывая Баста.

Баст, который просто стоял там, смутился.

Затем понимание отразилось на его лице.

- Реши, как ты мог так подумать? - Спросил он, и голос его был слегка обиженным.

Он показал на мальчика.

- Он блондин!

Посмотрев на обоих мужчин, мальчик решил, что он, собственно, хотел бы немного поплакать.

Его лицо омрачилось, и он начал плакать.

- Это твоя вина, - наотрез сказал Баст.

Квоут забрал мальчика со стойки бара и начал качать его в безуспешной попытке успокоить его.

Мгновением спустя, когда Мэри вернулась в таверну, ребенок завывал еще громче и наклонился к ней, протягивая обе руки.

- Извините, - сказал смущенно Квоут.

Как только Мэри взяла его обратно, он успокоился и лишь слезы оставались в его глазах.

- Это не ваша вина, - сказала она.

238