Страх Мудреца - Страница 278

К оглавлению

278

Спящие люди присутствуют в комнате.

Они знают о вас, даже если это тусклое, неясное осознание.

Это то, на что был похож Фаэ.

Это была такая странная нематериальная вещь, что я не замечал ее в течении длительного времени.

Затем, когда я осознал это, у меня ушло намного больше времени, чтобы поставить мой палец туда, где разница была.

Это чувствовалось, как будто я переехал из пустой комнаты в комнату, где кто-то спал.

За исключением конечно того, что там никого не было.

Как будто все, что вокруг меня было глубоко спит: деревья, камни, рябистый поток, который который расширялся в бассейне Фелуриан.

Все эти вещи чувствовались более твердыми, более настоящими, чем я привыке, как если бы они чуть-чуть знали обо мне.

***

Думать о том, чтобы я покинул Фаэ живым и неповрежденным было незнакомо для Фелуриан и я мог сказать, что это беспокоило ее.

Часто, во время не связанных с тем разговоров, она изменяла его направление и заставляла меня обещать, обещать, что я вернусь к ней.

Я успокаивал ее, как мог, но есть ограниченное число способов, которыми вы можете сказать то же самое.

После около трех десятков раз, когда я говорил ей: - Я сделаю все возможное, чтобы быть в безопасности, чтобы иметь возможность вернуться к тебе.

Я увидел, как ее лицо менялось - вначале тревожное, затем мрачное, затем задумчивое.

На мгновение я задумался, что она в конце концов решила держать меня в качестве смертного домашнего животного и я начал ругать себя, что не сбежал из Фаэ, когда была возможность...

Но прежде, чем я начал искренне беспокоиться, Фелуриан склонила голову набок и казалось сменила тему разговора: - Может быть, мой сладкий, пламя, как покрывало?

как плащ?

- У меня есть один, - сказал я, указывая на свое имущество, которые валялись на краю павильона.

Только тогда я заметил, что излохмаченного старого плаща лудильщика там не было.

Я видел свою одежду, сапоги и мою дорожную сумку, все еще набитую шкатулкой Маера.

Но моего плаща и меча уже не было.

Тот факт, что я не заметил их отсутствия, не удивителен, поскольку я не удосужился одеться с тех пор, как проснулся рядом с Фелуриан.

Она медленно меня оглядела, в ее лице было желание.

Ее глаза задержались на моих коленях, предплечьях и на плечах.

И только когда она взяла меня за плечо и повернула к себе спиной, я понял, что она смотрела мои шрамы.

Фелуриан взяла меня за руку и проследила бледные линии, которые проходили по моему предплечью.

- Ты не очень хорошо хранил свою безопасность, мой Квоут.

Я немного обиделся, тем более, что в том, что она сказала, было намного больше правды.

- Я достаточно хорош, - сказал я натянуто.

- Учитывая проблемы, которые я нахожу.

Фелуриан перевернула мою руку и пристально осмотрела мою ладонь и пальцы.

- Ты не боец, - размышляла она тихо сама с собой.

- У тебя нет укусов от железа.

Ты милая птичка, которая не может летать.

Нет лука.

Нет ножа.

Нет кольчуги.

Ее рука двигалась к моей ноге, задумчиво пробегая вдоль мозолей и шрамов от моих лет на улицах Тарбеана.

- Ты скиталец.

Ты нашел меня в чаще и ночью.

Ты глубоко знающий.

И смелый.

И юный.

И неприятности находят тебя.

Она посмотрела на меня, ее лицо было сосредоточено.

- Хочет ли мой милый поэт иметь шаед?

- Что?

Она сделала паузу, подбирая слово.

- Тень.

Я улыбнулся.

- У меня уже есть одна. - Затем я проверил, чтобы убедиться.

Я был в Фаэ в конце концов.

Фелуриан нахмурилась и покачала головой, сетуя на мое непонимание.

- Другому я дала бы щит , защищающий от опасностей.

Другому я подарила бы янтарные волшебные ножны или создала корону, чтобы люди могли смотреть на тебя с любовью.

Она торжественно покачала головой.

- Но это не для тебя.

Ты ночной путник.

Следуешь за луной.

Ты должен быть защищен от железа, холода и и злобы.

Ты должен быть спокоен.

Ты должен быть легким.

Ты должен двигаться мягко в ночное время.

Ты должен быть быстрым и не бояться. - Она кивнула себе.

- Это значит, что я должна сделать тебе шаед.

Она встала и пошла в сторону леса.

- Пошли. - сказала она.

У Фелуриан был способ обращаться с просьбами, которые быстро вызывали привыкание.

Я обнаружил, что если не закалялся, чтобы сопротивляться, то обнаруживал себя, автоматически выполняющим то, о чем она меня просила.

Она не то чтобы говорила властно.

Ее голос был слишком мягким и не резким, чтобы обладать весом команды.

Она не требовала или задабривала.

Когда она говорила, это само по себе было фактом.

Как будто она не могла представить себе мир, в котором вы не исполняете ее команды.

Из-за этого, когда Фелуриан велела мне следовать за ней, я вскочил, как марионетка, вытащенная ею на ниточках.

Вскоре я обивался рядом с ней, глубоко в тени заката древнего леса, гол как сокол.

Я собирался вернуться, чтобы забрать свою одежду, но затем решил последовать совету, который дал мне отец, когда я был молод.

- Все едят различные части свиньи. - говорил он.

- Если ты хочешь приспособиться, делай то же самое. - Разные места, разные декорации.

Поэтому я следовал, голый и неподготовленный.

Фелуриан пробивалась в хорошем темпе, а мох глушил звук наших босых ног.

Пока мы шли лесом, потемнело.

Сначала я думал, что это просто ветки деревьев выгибались над нашими головами.

Затем я понял истину.

Сумеречное небо над нами медленно перерастало в темное.

278