Страх Мудреца - Страница 259

К оглавлению

259

- Что мы теперь будем делать? - повторил Мартен.

- Что, если они ранены?

Что, если они убиты?

Я закрыл глаза и скатился ниже вершины холма, пытаясь получить на момент ясную мысль.

Моя нога наткнулась на что-то мягкое и твердое.

Мертвого часового.

Темные мысли пришли на ум.

Я сделал глубокий вздох и погрузил себя в "каменное сердце".

Глубоко.

Глубже, чем я когда либо делал до этого.

Всякий страх оставил меня, все колебания.

Я взял тело за запястья и стал тащить его в сторону края холма.

Он был тяжелым мужчиной, но я почти не заметил этого.

- Мартен, могу я воспользоваться твоим мертвецом? - спросил я рассеянно.

Слова были произнесены приятным баритоном, самым спокойным голосом, который я когда-либо слышал.

Не дожидаясь ответа, я оглядел край холма по направлению к лагерю.

Я увидел, как один из мужчин начал сгибать лук для следующего выстрела.

Я протянул свой длинный кинжал из хорошей рамстоновской стали и зафиксировал образ лучника в своем сознании.

Я сжал зубы и ударил мертвого часового в почку.

Нож вошел медленно, как если бы я колол тяжелую глину, а не плоть.

Раздавшийся крик перекрыл звук грома.

Человек упал, его лук резко вылетел из его рук.

Другой наемник наклонился, чтобы взглянуть на своего товарища.

Я перефокусировался и ударил часового в другую почку, на этот раз используя обе руки.

Раздался второй крик, громче, чем первый.

Сильнее, чем крик, я думал в странном отдельном уголке своего разума.

- Не стреляй, - предупредил я Мартена, не глядя в сторону лагеря.

- Они до сих пор не знают, где мы находимся. - Я вытащил нож, перефокусировался и хладнокровно воткнул его в глаз часового.

У человека, стоявшего прямо за деревянной стеной, на лицо хлынула кровь прямо из-под схватившихся за него рук.

Двое его товарищей поднялись, пытаясь вернуть его обратно за деревянный парапет.

Мой нож поднялся и опустился и один из них свалился на землю, зажимая руками свое окровавленное лицо.

- Святый Боже, - задохнулся Мартен.

- Дорогой святый Боже.

Я поставил нож напротив горла часового и оглядел лагерь.

Их боеспособность развалилась, когда они начали паниковать.

Один из раненых продолжал кричать, высоко и пронзительно перекрывая ворчание грома.

Я увидел, как один из лучников жесткими глазами осматривал вершину холма.

Я провел ножом по горлу часового, но, казалось,что ничего не случилось.

Затем лучник озадаченно посмотрел и поднял руку, чтобы дотронуться до своего горла.

Она была слегка смазана кровью.

Его глаза расширились и он начал кричать.

Бросив свой лук, он побежал к другой стороне низкой стены, а затем обратно, пытаясь спастись, но не зная, куда бежать.

Затем он успокоился и начал отчаянно осматривать вершины холмов по всему лагерю.

Он не проявлял никаких признаков падения.

Я нахмурился, провел ножом по шее мертвого часового снова и нажал на нее сильнее.

Мои руки дрожали, но нож снова начал двигаться, медленно, как будто я пытался вырезать кусок льда.

Руки лучника взметнулись к горлу и кровь оросила их.

Он пошатнулся, споткнулся и упал в один из костров.

Он дико бился, разбрасывая везде горящие угли, добавляя беспорядка.

Я решал, где ударить следующего, когда молния зажгла небо, показывая мне ясно и резко картину тела.

Дождь смешался с кровью и она была везде.

Мои руки темнели ей.

Не желая калечить его руки, я перекатил его на живот и изо всех сил начал стаскивать его сапоги.

Затем я перефокусировал себя и пилил толстые сухожилия выше лодыжек и под коленями.

Это искалечило еще двух мужчин.

Но нож двигался все медленнее и медленнее, и руки болели от напряжения.

Труп был отличной связью, но только моей энергией была сила моего тела.

В этих условиях больше казалось, как будто я резал дерево, нежели плоть.

Это было едва ли больше, чем минута или две, так как лагерь был настороже.

Я сплюнул воду и взял минуту покоя для моих дрожащих рук и исчерпанного разума.

Я посмотрел на лагерь внизу, наблюдая созданные мной смятение и панику.

Из большой палатки у подножия дерева вышел человек.

Он был одет иначе, чем другие, одетый в кольчугу из ярких кольчужных звеньев, что доходила почти до колен с капюшоном, покрывающим его голову.

Он вышел в хаос с бесстрашием отваги, подмечая все с первого взгляда.

Он отдавал приказы, которых я не слышал за шумом дождя и грома.

Его люди успокоились, снова уселись на свои позиции и взялись за луки и мечи.

Когда я наблюдал за его шагами через расположение лагеря я вспомнил...

кое что.

Он стоял на самом видном месте, не утруждая себя присесть за одной из защитных стен.

Он указывал своим людям, и что-то в этом движении было ужасно знакомым...

- Квоут, - прошипел Мартен.

Я поднял глаза и увидел охотника с луком, плотно оттянутым к его уху.

- Я готов подстрелить их босса.

- Сделай это.

Его лук пропел и у человека проросла стрела из верхней части бедра, проколов кольчугу, ногу, и броню за ней.

Краем глаза я видел, как Мартен взял еще одну стрелу и наложил ее на тетиву в гибком движении, но прежде чем он успел выстрелить ей, я увидел, как их главарь согнулся.

Не глубоко согнулся в пояснице, а как если бы он изогнулся от боли.

Он склонил шею, чтобы посмотреть вниз на стрелу, которая пронзила его ногу.

После секундной проверки он схватил стрелу в кулак и оторвал оперение.

259