Страх Мудреца - Страница 174

174

Я волновался что они могут начать избегать его, из-за изменения запаха или следуя какому-нибудь инстинкту самосохранения.

Еще я переживал, что свинец может быть не ядовитым для колибри.

Я боялся, что пройдет оборот, прежде чем проявятся какие-нибудь побочные эффекты, а не считанные дни, что я беспокоился об усугубляющейся вспыльчивости Маера.

Я беспокоился о его болезни.

Я волновался, что возможно все мои догадки неверны.

Я вернулся к постели Маера и нашел его держащим пустую чашку на коленях.

Я заварил вторую чашку тем же образом, что и первую, и он быстро ее осушил.

Потом мы сидели в тишине минут пятнадцать или около того.

- Как вы себя чувствуете, ваша светлость?

- Лучше,- признался он неохотно.

Я заметил некоторую вялость его речи.

- Намного лучше.

-Это, вероятно, опиум. - заметил я.

- Но сейчас ваш желудок уже должен в норме.- Я достал флягу с рыбьим жиром.

- Два хороших глотка, ваша светлость.

- Неужели это единственное, что поможет? - недовольно спросил он.

- Если бы у меня был доступ к аптекам возле Университета, то я мог бы найти что-то более приемлемое, но на данный момент это единственное, что может помочь.

- Дай мне еще одну чашку чая чтобы запить. - Он взял флягу, сделал два глотка и с ужасной гримасой отдал её обратно.

Я вздохнул внутри.

- Если вы будете потягивать его, то мы пробудем здесь весь вечер.

Два приличных глотка, какими моряки хлещут дешевое виски.

Он нахмурился.

- Не надо говорить со мной как с ребенком.

- Тогда ведите себя как мужчина, - сказал я резко, и он ошеломленно замолчал.

- Два глотка каждые четыре часа.

Эта фляжка должна быть выпита до завтра.

Его серые глаза опасно сузились.

- Я хотел бы напомнить тебе, с кем ты говоришь.

- Я разговариваю с больным человеком, который не хочет принимать своё лекарство,- сказал я ровно.

В его замутненных опием глазах тлел гнев.

- Пинта рыбьего жира - это не лекарство,- прошипел он.

- Это злонамеренное и необоснованное требование.

Это невыполнимо.

Я метнул в него свой самый лучший испепеляющий взгляд и отобрал у него флягу.

Не отводя взгляда, я выпил все без остатка.

Глоток за глотком жир стекал в мой желудок, пока я удерживал взгляд Маера.

Я наблюдал, как гнев на его лице сменяется омерзением и в итоге замирает в выражении немого, шокированного благоговения.

Я перевернул флягу, провел внутри пальцем и облизал его.

Я вытащил вторую флягу из кармана моего плаща.

- Это должна была быть доза на завтра, но вы должны использовать её сегодня вечером.

Если вам так будет легче, по одному глотку каждые два часа будет достаточно. - Я протянул ему флягу, все еще не отрывая своих глаз от его.

Он взял ее молча, сделал два хороших глотка и с мрачной решимостью закупорил ее.

Против знати гордость всегда рычаг лучше, чем разум.

Я порылся в одном из карманов моего насыщенно-бордового плаща и достал кольцо Маера.

- Я забыл вернуть его вам прежде, ваша светлость. - Я протянул ему кольцо.

Он начал тянуться к нему, потом остановился.

- Оставь его пока, - сказал он.

- Ты заслужил хотя бы это, я думаю.

- Благодарю вас, ваша светлость,- сказал я, осторожно сохраняя сдержанное выражение лица.

Он не предложил мне носить кольцо, но позволяет мне держать его у себя - это был ощутимый шаг вперед в наших отношениях.

Независимо от того, как пройдут его ухаживания за леди Лаклесс, сегодня я произвёл впечатление.

Я налил ему еще чаю и решил закончить его инструктировать пока я владел его вниманием.

- Вы должны допить остаток в течение ночи, ваша светлость.

Но помните - это все, что у вас есть до завтра.

Когда вы пошлёте за мной, я отварю вам еще немного.

Сегодня вечером вы должны стараться пить столько жидкости, сколько сможете.

Молоко будет лучше всего.

Добавьте в него немного меда - пойдет легче.

Он согласился и, казалось, начал засыпать.

Зная, какой трудной будет эта ночь, я позволил ему покемарить.

Перед тем как выйти я собрал свои вещи.

Стейпс ожидал снаружи комнаты.

Я предупредил его, что Маер спит и сказал не выливать чай из чайника, так как его светлость по пробуждению пожелает его выпить.

Когда я уходил, взгляд Стейпса был не просто слегка прохладным, как раньше.

Он был полон ненависти, фактически ядовит.

Только после того, как он закрыл за мной дверь, я осознал, как это должно было выглядеть для него.

Он считал, что я использую Маера в своих интересах в момент его слабости.

Слишком много в мире людей, странствующих врачей, спокойно паразитирующих на страхах безнадежно больных.

Лучший пример этому - Яснотка, торговец снадобиями из "Три пенни за желание".

Несомненно один из наиболее отвратительных персонажей всей драмы, и нет такой публики, которая бы не аплодировала, когда Яснотка был высечен в четвертом акте.

Обдумывая это, я начал размышлять, насколько хрупким и бледным выглядел Маер.

Живя в Тарбеане я видел, как здоровый молодой человек умер от отсутствия наркотика, а Маер не был молод и здоров.

Если он умрет, кого обвинят?

Точно не Кадикуса, доверенного советника.

Точно не Стейпса, верного слугу...

Меня.

Они обвинят меня.

Его состояние ухудшилось вскоре после моего приезда.

Я не сомневался, что Стейпс быстро доведет до всех тот факт, что я проводил время наедине с Маером в его комнатах.

Что я заваривал ему чай прямо перед тем как он провел очень травмирующую ночь.

174